В начале июня сотрудники Росгвардии застрелили жителя Екатеринбурга Владимира Таушанкова при штурме его собственной квартиры из-за подозрения в краже обоев. Следственный комитет не нашел признаков преступления в действиях силовиков, а против погибшего возбудили сразу два уголовных дела.
Месяц спустя во время голосования по поправкам в Конституцию полицейский сломал руку корреспонденту «Медиазоны» Давиду Френкелю, который приехал на избирательный участок в Санкт-Петербурге из-за сообщения о нарушении. В МВД заявили, что сотрудники ведомства действовали «в установленном законом порядке».
«Новая газета» и другие СМИ неоднократно рассказывали о случаях пыток в колониях и отделениях полиции, однако насилие со стороны силовиков существует и за их пределами. За исключением нескольких громких инцидентов, оно остается невидимым.
Поводом для избиения может стать что угодно — от мелкого правонарушения до безобидного вопроса. Только за последние два месяца люди получали травмы за нарушение режима изоляции, отсутствие нужных документов и просьбу одолжить велосипедный насос. «Новая» изучила более двух тысяч уголовных дел против военных и сотрудников правоохранительных органов за избиения и пытки, чтобы выяснить, как выглядит насилие силовиков за пределами отделов полиции и почему оно остается безнаказанным.
Убийство при исполнении
События в Екатеринбурге происходили на фоне массовых протестов в США, повод у которых был похожий — убийство афроамериканца Джорджа Флойда при задержании. Для США это не редкость: по данным издания Washington Post, в среднем американские полицейские убивают около тысячи человек ежегодно. Глава Комитета против пыток, член Совета по правам человека при президенте РФ Игорь Каляпин отмечает, что это связано с правом американцев на ношение оружия, которое предусмотрено второй поправкой к Конституции США:
«В отличие от российских граждан, у американцев на руках совершенно легально находится огромное количество огнестрельного оружия, причем вполне себе серьезного. При этом в США правила, связанные с задержанием, прописаны очень четко, и каждый это знает.
Американский полицейский может стрелять на поражение, если он сказал гражданину остановиться, а гражданин после этого полез за пазуху — за документами, за каким-то удостоверением, за носовым платком — неважно».
Сколько человек погибают из-за насилия силовиков в России, оценить сложно. По данным проекта «Русская эбола», который вела журналистка Мария Березина, с 2015 по 2018 год в отделениях полиции, ИВС и СИЗО умерли как минимум 340 человек, однако число смертей при задержании здесь не учитывается. В МВД не смогли оперативно предоставить «Новой» такие данные.
Как и в случае с Таушанковым в Екатеринбурге, смерть человека при задержании редко приводит к возбуждению уголовного дела, а родственникам погибшего удается добиться компенсации только в ЕСПЧ.
В 2007 году сотрудники МВД по ошибке застрелили жителя Казани в его собственной квартире, перепутав его с соседом. Проверка не нашла нарушений в их действиях, однако дело все же возбудили, суд вынес оправдательный приговор. Спустя 13 лет ЕСПЧ присудил вдове убитого 45 тысяч евро.
Если дело возбуждают, его обычно квалифицируют по статьям о превышении полномочий с применением силы (ч. 3 ст. 286) и умышленном причинении тяжкого вреда здоровью, приведшего к смерти потерпевшего (ч. 4 ст. 111). В российском Уголовном кодексе есть отдельная статья — «Убийство при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление» (ч. 2 ст. 108), однако дела по ней практически не возбуждают: по данным Судебного департамента при Верховном суде, за прошедшие 10 лет по ней было осуждено 37 человек.
При этом большинство из этих дел не находятся в открытом доступе — выяснить, работал ли обвиняемый в силовых структурах, нельзя. В Судебном департаменте «Новой» ответили, что «не располагают» такой информацией.
В изученной «Новой» выборке встретились всего три уголовных дела, возбужденных из-за смерти человека в результате жестких действий полиции при задержании. Только в одном из них полицейских приговорили к реальному сроку: 5 лет колонии строгого режима. Другому обвиняемому назначили 10 лет лишения свободы, однако освободили от наказания в связи с истечением срока давности.
ИЗ МАТЕРИАЛОВ ДЕЛА
«Руководитель оперативной группы в ходе проведения оперативно-разыскных мероприятий по поимке подозреваемого, безосновательно полагая, что Потерпевший в своем доме скрывает подозреваемого, нанес Потерпевшему многочисленные удары кулаками, ногами, табельным пистолетом и находящимся в доме деревянным стулом, в том числе в жизненно важные органы — голову и грудную клетку. Потерпевший был помещен на стационарное лечение в хирургическое отделение больницы, где умер от полученных телесных повреждений».
Еще четверо полицейских из Пскова попали под суд за смерть девушки, которая во время задержания проглотила пакет с наркотиками и задохнулась. Сотрудники вывезли ее труп за город и оставили в лесу.
Их освободили от наказания в связи с амнистией к 70-летию Победы.
Хотите, как в Миннесоте?
Во время протестов в США сотрудники госканалов подчеркивали, что насильственные задержания — исключительно американская проблема, а в России полицейские ведут себя гуманно:
«Некоторым очень нравится думать, что это у нас полиция жестокая, что это у нас разгоняют митинги. <...> У нас от рук полицейских при задержании умирают единицы, и то, как правило, речь идет о каких-то бандформированиях на Кавказе, где при задержании они отстреливались из дома, вот такие ситуации. А здесь [в США] безоружный человек идет по улице, беременная женщина или в машине едут с ребенком, это происходит каждый день», — говорила Маргарита Симоньян.
В России задержания действительно редко приводят к смерти подозреваемого: случай с убийством Владимира Таушанкова в Екатеринбурге — скорее исключение, говорят опрошенные «Новой» эксперты. В том числе поэтому дело Таушанкова вызвало резонанс: в социальных сетях запустили флешмоб против полицейского насилия #russianlivesmatter, в некоторых городах прошли одиночные пикеты.
Однако это не значит, что проблемы насилия при задержании в России не существует. Анализ судебных решений показывает, что полицейские часто бьют подозреваемых еще до приезда в отделение, причем это никак не связано с тяжестью предполагаемого нарушения.
У насильственных задержаний в нашей стране другая специфика — полицейские обычно используют физическую силу, а не огнестрельное оружие, объясняет социолог Элла Панеях: «Американцы широко применяют оружие при задержании, а российская полиция в этом смысле запугана. Каждое применение огнестрельного оружия заканчивается огромными разбирательствами.
Они [полицейские] понимают, что в случае чего могут применить только физическую силу, это разбалтывает их в плане необоснованного и превентивного применения насилия».
«Нанес несколько расслабляющих ударов в область печени»
Обычно в СМИ широко освещаются дела, связанные с пытками в колониях и отделениях полиции, а об избиениях при задержании говорят только в контексте митингов. При этом Игорь Каляпин отмечает, что большинство людей, которые обращаются за помощью в Комитет против пыток, — это пострадавшие от жестких действий силовиков именно при задержании:
«Я бы сказал, что большинство ситуаций, которые через нас проходят, — это ситуации, связанные с незаконным насилием, которое применено к лицам, не вовлеченным в сферу уголовного преследования. То есть это не подозреваемые и не обвиняемые, это граждане, которых просто пытались задержать на улице за какое-то непристойное поведение, и они стали права качать, полицейскому сказали: "А ну-ка, удостоверение предъяви!"»
Отделить друг от друга разные виды насилия со стороны силовиков сложно: все подобные дела рассматривают по ч. 3 ст. 286, поэтому туда попадают как пытки в СИЗО, так и насилие при задержании. Мы выделили дела, фигурантами которых были полицейские, и определили, в какой момент они избивали потерпевшего. Оказалось, что
более трети потерпевших (37,6%) пострадали от насилия со стороны силовиков при задержании, около половины (48%) — в отделении полиции. Остальные 14,4% дел были связаны с применением силы при других обстоятельствах:
как правило, речь в них шла об использовании служебных полномочий в личных целях.
Жесткие задержания — обычная практика для российских полицейских, объясняет Элла Панеях. Таким образом силовики пытаются запугать человека, чтобы заставить его признаться в преступлении, кого-то оговорить или выбить взятку:
«Когда они задерживают, то у них нет практически никаких преград, чтобы причинить человеку любые страдания. Это скрутить руки, надеть наручники так, чтобы это было мучительно,
продержать в автозаке много часов, затащить женщину в полицейскую машину и угрожать изнасилованием — это насилие не садисткое, а насилие инструментальное.
Они это делают не для своего развлечения, а потому что это помогает достигать своих целей. Целей коррупционных, а иногда просто сделать их подозреваемыми и обвиняемыми, чтобы задержанного привезти в участок уже запуганного и избитого — потом с ним проще иметь дело. В России это такой совершенно рутинный элемент работы».
Анализ судебных решений показывает, что насилие при задержании — действительно «рутинная» практика, которая никак не связана со степенью серьезности правонарушения. Полицейские избивали людей за курение в неположенном месте, употребление алкоголя в парке, видеосъемку задержания или замечание.
Например, вот так сотрудники полиции из Ленинградской области задерживали опасного преступника, который подрался с соседом в сауне «Банька».
ИЗ МАТЕРИАЛОВ ДЕЛА О ДРАКЕ В «БАНЬКЕ»
«Широнин И.Е., действуя совместно и согласованно с Ежовым А.В., умышленно нанесли Потерпевшему №1 в совокупности не менее 27 ударов обутыми ногами в область расположения жизненно важных органов — голову, туловище, верхние и нижние конечности Потерпевшего, при этом Широнин И.Е. наносил удары также специальным средством — резиновой палкой».
Четверо полицейских из Читы избили мужчину и сломали ему руку за то, что он сделал им замечание: ему показалось, что сотрудники гуляют по набережной просто так и плохо выполняют свои служебные обязанности. В общей сложности потерпевшего ударили 27 раз.
ИЗ МАТЕРИАЛОВ ДЕЛА ЧИТИНСКИХ ПОЛИЦЕЙСКИХ
«Самошкин совместно с Коноваловым находился в составе пешего патруля № 546 ОБППСП УМВД России по г. Чите и следовал по набережной вдоль реки Читинка, когда их догнал Г.В.Н. и сделал замечание о работе сотрудников полиции и их бездействии при исполнении служебных обязанностей. Из мести за сделанное замечание полицейские применили насилие к Г.В.Н. <...>
Самошкин вывернул его правую руку за спину, подняв ее вверх и нанес один удар ногой, обутой в обувь, в область правой плечевой кости потерпевшего, причинив ему закрытый полный оскольчатый винтообразный перелом правой плечевой кости в верхней трети со смещением отломков».
К реальному сроку приговорили только одного полицейского, который сломал задержанному руку. Еще трем сотрудникам назначили условное наказание:
суд решил, что остальные 26 ударов не причинили серьезного вреда здоровью потерпевшего.
К такому выводу суд приходит в каждом втором случае: более чем в половине приговоров (55%) за насилие при задержании говорится, что несколько десятков ударов ногами, руками или электрошокером не повредили пострадавшему.
В приговорах очень подробно описано, как именно сотрудники полиции избивают задержанных. «Новая» составила карту повреждений, которые пострадавшие обычно получают при встрече с полицейским.
Чаще всего упоминаются удары в голову, грудь, лицо и спину. Чуть меньше страдают руки, ноги, шея и живот. Сами сотрудники полиции называют такие удары расслабляющими — то есть такими, которые могут вывести человека из равновесия, не причинив вреда здоровью.
ЧТО ТАКОЕ РАССЛАБЛЯЮЩИЙ ПРИЕМ
по версии сотрудника полиции
«Он, Сайдуллин, подскочил, дернул ФИО19 за плечи, они упали. <...> Он, Сайдуллин, нанес несколько расслабляющих ударов кулаком в область печени, а также несколько ударов ногой, коленом. Выдернул ФИО19 ногу, тот упал лицом вниз, своим весом придавил его на пол».
Часто полицейские уже при задержании пытаются выбить у подозреваемого признание, чтобы улучшить раскрываемость. По словам Игоря Каляпина, в России доля таких случаев выше, чем в других странах: «У нас традиционно считается, что признание — царица доказательств, и полицейские считают, что самый лучший, самый классический способ расследования — это избить человека и принудить его написать чистосердечное признание. Вот он пишет это чистосердечное признание или явку с повинной — и все замечательно, дальше особенно работать уже и не нужно».
Такие методы «оперативной работы» используют для раскрытия самых разных преступлений: от кражи картошки до двойного убийства.
ИЗ МАТЕРИАЛОВ ДЕЛА О КРАЖЕ БАРАНА
«Бойцов А.В. и Помулев В.А. стали спрашивать у Г.А.С. о его причастности к совершению кражи барана. Г.А.С. свою причастность к совершению данной кражи отрицал. В этот момент у Бойцова и Помулева возник прямой преступный умысел, направленный на применение насилия в отношении Г.А.С. в целях понуждения его к даче признательных показаний о совершении им кражи барана. <...>
Бойцов нанес не менее 9 ударов рукой в тело и не менее 2 ударов рукой в голову, а также не менее 5 ударов ногой в голову и не менее 11 ударов ногой в тело потерпевшего, а Помулев нанес не менее 3 ударов рукой в голову потерпевшего и не менее 11 ударов рукой по его телу, а также не менее 1 удара ногой в голову потерпевшего и не менее 5 ударов ногой по телу последнего.
В ходе избиения Г.А.С. Помулев зажимал рукой шею Г.А.С., перекрывая при этом дыхание и причиняя последнему физическую боль. Также Бойцов и Помулев заламывали руки последнему за спину».
Суд вынес оправдательный приговор:
полицейские заявили, что потерпевший «сопротивлялся, ударялся головой, грудью о выступающие части машины», когда его пытались посадить в служебный автомобиль и отвезти в отделение.
С точки зрения законодательства, вопросы применения силы при задержании в России регулируются расплывчато. В мае правительство внесло в Госдуму законопроект, который может усугубить ситуацию: он расширит полномочия полицейских, в том числе и те, которые касаются применения оружия, а также позволит не привлекать сотрудников к ответственности «за действия, совершенные при выполнении обязанностей, возложенных на полицию, и в связи с реализацией прав, предоставленных полиции».
«Теперь основанием для применения физической силы, спецсредств, в том числе оружия, может стать просто предположение полицейского о том, что человек пытается на него напасть.
На чем это предположение основано — вот это все в законе уже не прописано. Что там полицейскому привидится в такой стрессовой ситуации — одному богу известно», — говорит Каляпин.
По его словам, это может привести к тому, что число смертей при задержании увеличится, однако из-за расплывчатых формулировок в законодательстве силовиков невозможно будет привлечь за это к ответственности.
В пресс-службе МВД «Новой» заявили, что законопроект «соответствует современным реалиям и задачам полиции по профилактике правонарушений и борьбе с преступностью» и «не ущемляет гарантированные Конституцией Российской Федерации права и свободы человека и гражданина».
Возбудить дело против сотрудника правоохранительных органов за насилие практически невозможно: пострадавшим отказывают десятки раз и по кругу передают заявления из одного ведомства в другое. Если дело удается довести до приговора, обычно силовики отделываются условным сроком или штрафом.
СКОРО ПРОДОЛЖИМ
Почему Следственный комитет отказывается возбуждать дела против силовиков и каковы реальные масштабы полицейского насилия в России — читайте во второй части исследования «Новой»
Росгвардия и полиция граждан как били, так и дальше бить будут
Сломанные руки и «расслабляющие» удары в печень: избиения при задержании стали рутиной в российской полиции.