Даже Кадыров не поверил

3 августа 2012 года чеченские полицейские похитили 28-летнего Сулеймана Эдигова и его брата. Отвезли в Курчалоевское РОВД, где Сулеймана пытали электрическим током, а его брата, инвалида второй группы, продержали ночь в машине. Отпустили, когда Сулейман дошел до кондиции «готов признаться в убийстве Кеннеди».

Потом Эдигова повезли в родовое село Рамзана Кадырова Центорой. Надо сказать, в Чечне каждый год предотвращают несколько «покушений» на Кадырова. Пальма первенства в этом выгодном и почетном деле — как раз у сотрудников Курчалоевского РОВД. Факт, что Сулеймана Эдигова пытались выдать за очередного киллера, но по дороге в Центорой его отбили конкуренты «курчалоевских». Цитата из судебного протокола: «По дороге нас остановили и меня пересадили в другую машину Тойота-Камри. У них по этому поводу еще какие-то разногласия были. Они кричали, говорили, что «мы», «нет, мы взяли»…».

Говорят, Рамзан Кадыров в покушение на себя не поверил. Так или иначе, но полуживого Эдигова доставили в Грозный.

В здании УУР МВД по ЧР его продержали 40 дней, пока подбирали, как костюм в магазине, подходящее преступление. Почему так долго? Не в последнюю очередь потому, что плохо заживали гангренозные раны на пальцах обеих руках, образовавшиеся под воздействием 220 вольт.

В результате повесили висяк: нераскрытое убийство сотрудника ГИБДД Юсупова.

Все это время Сулейман, согласившийся на сделку со следствием (обещали переквалифицировать ст. 317 на ст. 105 УК РФ: «Дадут 7 лет, отсидишь половину, выйдешь по УДО, зато все родственники будут целы»), прилежно зубрил обстоятельства «совершенного им» убийства. Так уж получилось, что выучил не только «домашнее задание». За проведенное в УУР МВД по ЧР время Эдигов запомнил в лицо, по имени и должности слишком многих сотрудников чеченской полиции. Минимум 11 человек, которых и назвал как своих мучителей в последнем слове. Он решился на это, когда гособвинитель ни словом не обмолвился о сделке со следствием и запросил 18 лет строгого режима. Эдигов понял, что его обманули.

И Сулейман заговорил…

О том, что произошло потом, «Новая газета» рассказывала много раз (см. «Есть судья!», № 126 от 11. 11.13, «Кто кого в Чечне боится», № 27 от 14.02.14). Шестого сентября 2013 года судья Верховного суда Чечни Вахид Абубакаров выслушал последнее слово подсудимого Эдигова и… возобновил судебное следствие.

Судья предложил сторонам процесса заново представить доказательства вины и невиновности подсудимого. В ходе открытого судебного следствия показания Эдигова стали подтверждаться «совокупностью доказательств», полученных, в том числе, из показаний свидетелей и экспертов, предупрежденных об ответственности за дачу ложных показаний, опрошенных поочередно прокурором, потерпевшими, защитой, подсудимым и председательствующим в процессе. Весь процесс был зафиксирован судебным протоколом, который невозможно теперь потерять, уничтожить или лишить законной силы. В соответствии с УПК РФ данный судебный протокол является железным основанием для возбуждения чуть ли не десятка уголовных дел против поименно установленных в суде сотрудников чеченской полиции, похитивших и пытавших Сулеймана Эдигова. А также против других лиц, которые фальсифицировали материалы уголовного дела, давили на суд, совершали подлог документов и проч.

Сторона обвинения, в свою очередь, не сумела представить ни одного нового доказательства вины подсудимого. В показательно состязательном матче, который устроил судья Вахид Абубакаров, обвинение проиграло всухую.

…В ноябре прошлого года судья Абубакаров вынужден был вынести постановление о самоотводе, в котором прямо написал о том, что на него оказывают давление высокопоставленные сотрудники МВД Чечни с целью вынесения обвинительного приговора Сулейману Эдигову. Дело передали судье Александрову, хотя защита заявила отвод полному составу Верховного суда ЧР, обоснованно сомневаясь в беспристрастности и независимости (уголовное дело по факту давления на судью Абубакарова возбуждено не было, сам Абубакаров попал в опалу).

Ведомство Александра Бастрыкина за этот год провело 5 «слепоглухонемых» проверок и вынесло 5 отказных постановлений в возбуждении уголовного дела против чеченских силовиков. Последнее отказное постановление от 27 апреля содержит в себе явные признаки шизофрении.

Вот свидетель Мадина Ясагова дала показания в суде (то есть под подписку об ответственности за дачу ложных показаний), что в августе 2012 года оказывала медицинскую помощь Эдигову. (На прошлой неделе она дала аналогичные объяснения правозащитникам Сводной мобильной группы и сама написала, что готова их подтвердить в новом судебном процессе.)

А следователь пишет, что Мадина Ясагова «утверждает», что оказывала медицинскую помощь в здании УУР МВД по ЧР не Сулейману Эдигову с электрическими ожогами (следы пыток) на пальцах обеих рук, а «сотруднику полиции, порезавшему палец».

В материалах дела Эдигова есть ответ из управления службы собственной безопасности МВД РФ, свидетельствующий о том, что 28 августа 2012 года по телефону доверия ГУСБ позвонил дядя Сулеймана Эдигова и сообщил о похищении своего племянника сотрудниками правоохранительных органов Чечни. Этот факт подтверждает и распечатка телефонных звонков. Но следователь пишет: телефон доверия ГУСБ начал работать только с 7 сентября, поэтому дядя Эдигова не мог по нему звонить 28 августа.

27 августа в правозащитный центр «Мемориал» обратилась мать Сулеймана с заявлением о похищении сына. О чем в суде дали показания сотрудники «Мемориала».

Следователь пишет: этот факт нельзя считать доказательством похищения, потому что на заявлении «нет номера регистрации входящей корреспонденции организации». Сотрудников «Мемориала» при этом следователь не опросил.

Или вот следствие утверждает: не представилось возможным проанализировать телефонные соединения Эдигова в день похищения, потому что он «не является абонентом» ни одного из действующих в Чечне операторов связи. Но в материалах судебного дела, которые следователь приобщил к своей проверке, есть данные о  номере, которым Эдигов пользовался 3 августа (день похищения). Есть распечатки соединений с номера его брата, также похищенного, есть распечатка с номера матери Эдигова, которая в 1.50 ночи 4 августа отправила эсэмэску: «С. забрали. ДО1А ДЕ» (Сулеймана забрали. Молитесь)…

В этом деле Следственный комитет РФ упорно демонстрирует свою полную профессиональную несостоятельность. Совершенно очевидно, что сигнал идет из Москвы. Уже и Генеральная прокуратура подключилась и пинает не абы кого, а самого Бастрыкина, раз за разом отменяя отказные постановления по причине их немотивированности и необоснованности. Еще немного, и Чайка поставит вопрос об уголовной ответственности следователей, сознательно принимающих незаконные решения и в нарушение УПК РФ дающих оценку доказательствам, полученным в судебном заседании. По закону только суд вправе давать оценку доказательствам, добытым следствием и дознанием, но — не наоборот. Проблема в том, что возбудить уголовное дело против следователей могут только следователи. У Генеральной прокуратуры такой возможности нет. Но что делать, если Следственный комитет России боится чеченских силовиков?

Процесс над Сулейманом Эдиговым, обвиняемым в покушении на убийство сотрудника ГИБДД Юсупова, перешел в стадию прений. За этот год суду удалось выяснить обстоятельства совсем других преступлений, совершенных совсем другими людьми. Сулейман Эдигов — жертва этих преступлений. Его невиновность давно уже не вызывает сомнений ни у одного из присутствующих. У отсутствующих, впрочем, тоже. Родственники убитого Юсупова в суд давно уже не ходят. Им неинтересно. Мне удалось поговорить с отцом убитого. Он заявил под диктофон,  что в российское правосудие он не верит. Он верит в кровную месть.