Будет по плохому

По имеющимся данным, размер средней взятки в России составляет сегодня почти 10 тыс. рублей. Ещё в 2006 году аналитики «Левада-центра» высчитали, что «на лапу» даёт каждый третий россиянин от 18 лет и старше. А в новейших исследованиях упоминается принципиально иная цифра – нынче взяткодателем приходится выступать каждому второму россиянину. И это за какие-то семь лет! Что же получается: если каждый второй даёт взятку, каждый первый – берёт? Другими словами, вся страна оказывается втянутой в некие неприглядные отношения – одни делают подношения, другие их принимают. Неспроста, видать, Россия заняла недавно незавидное 127-е место в ежегодном рейтинге коррупции международной организации Transparency International. По соседству с Пакистаном, Азербайджаном, Мали и Гамбией. На прошлой неделе президент Владимир Путин подписал указ о создании управления по вопросам противодействия коррупции в структуре своей администрации. Наблюдатели отмечают: внезапному появлению новой антикоррупционной структуры может быть только одно объяснение. Глава государства более не надеется на расторопность силовиков и намеревается лично заняться очисткой властных структур от нечистых на руку управленцев высшего ранга. 

Вы не поверите, но в стране, где одни дают взятки, а другие их берут, борьбой со взяточничеством профессионально занимаются сразу несколько силовых ведомств. Считаем вместе. Главное управление экономической безопасности и противодействия коррупции МВД – раз. Управление процессуального контроля в сфере противодействия коррупции Следственного комитета – два. Органы ФСБ в соответствии с федеральным законодательством тоже осуществляют оперативно-разыскные мероприятия по выявлению, предупреждению, пресечению и раскрытию фактов коррупции – три. Это собственно силовики. Далее – Счётная палата. Её аудиторы наделены полномочиями выявлять факты коррупции в органах власти. При этом палата – парламентский орган финансового контроля. Это значит, что и депутаты Госдумы не остаются в стороне от антикоррупционных разбирательств. Думаете, всё? Как бы не так. Есть ещё ведомственные структуры, в служебные функции которых также входит война с мздоимством. К примеру, в рамках Федеральной таможенной службы действует собственное управление по противодействию коррупции. Но и это не всё. Существует несколько общественных организаций, часть из которых, что примечательно, была создана по представлениям первых лиц государства. Национальный антикоррупционный совет Российской Федерации, Агентство по борьбе с коррупцией в Российской Федерации, Национальный антикоррупционный комитет, Общественный антикоррупционный комитет – имя им легион. Наконец, есть Совет при президенте России по противодействию коррупции – в него входят руководители силовых ведомств и представители всех ветвей власти. Казалось бы, коррупция в нашей стране должна была пасть от одного только перечисления тех, в чьи обязанности вменяется эту самую коррупцию искоренять. Но не тут-то было.
 
Борьбу со взятками доверили спецу по кадрам
 
В нашей стране с начала текущего года размер ущерба, причинённого в результате коррупционных преступлений, превысил 10 млрд рублей. Это не просто астрономическая сумма. Это материальное подтверждение того прискорбного факта, что громоздкая антикоррупционная система Российской Федерации давно и безнадёжно буксует. Да, взяточников, бывает, ловят за руку. Иногда даже высокопоставленных взяточников. Но число таких случаев обратно пропорционально потраченным усилиям правоохранителей. При этом в России, как и прежде, всяк подъячий любит калач горячий. В общем, не подмажешь – не поедешь.
 
Когда в конце ноября в прессе замелькали сообщения о том, что-де в администрации главы государства якобы создаётся некая структура, в задачи которой будет входить борьба с коррупцией на самом верху российской власти, пресс-секретарь президента Дмитрий Песков уверял, что ему ничего не известно о создании нового ведомства. Не исключено, что Песков действительно не входил в число посвящённых – говорят, что решение о создании антикоррупционного управления принималось главой государства келейно, дабы заранее не потревожить будущих фигурантов особых расследований. Да и сегодня, после того как управление уже заработало, о его задачах и основных направлениях деятельности практически ничего не известно. Попробуем собрать всю имеющуюся информацию по крупицам.
 
Итак, известно, что управление возглавил Олег Плохой, ранее служивший в структуре президентской администрации, ведающей кадровыми вопросами. Выбор отнюдь не случаен: как правило, кадровики всё обо всех знают – работа такая. На новой должности Олег Плохой, как ожидается, в первую очередь наладит проверку деклараций о доходах, расходах и имуществе бонз федерального значения. Возможно, именно Плохой станет предпоследней инстанцией, утверждающей те или иные высокие назначения. Согласитесь, кому как не профессиональному кадровику заниматься такой работой? Впрочем, ходили слухи, что антикоррупционное управление могут вверить заботам помощника президента Евгения Школова. Человека, с которым Владимир Путин в своё время делил один кабинет. Но, опять же по слухам, кандидатура Школова устраивала далеко не всех в президентском окружении. Мол, уж слишком он принципиален и напорист. Может и дров наломать.
 
Сезон охоты на столичных коррупционеров
 
Новое управление являет собой «некий надструктурный орган», об этом поведал член думского Комитета по безопасности и противодействию коррупции Дмитрий Горовцов. «Решению о его создании предшествовала проверка деклараций о доходах и расходах чиновников всех уровней, – пояснил депутат. – Из полутора миллионов чиновников проверили 130 тысяч. По итогам проверки пришлось уволить 200 человек, причём из них только пятеро – чиновники федерального уровня. Остальные – из регионов». Вот здесь-то, по-видимому, и кроется основная причина создания нового управления. Читаем между строк вместе: федеральные чиновники высокого ранга в отличие от своих коллег из провинции научились просачиваться сквозь сито антикоррупционных проверок. Из 200 служащих, пойманных за руку, лишь пятеро оказались столичными «шишками». Значит, пришло время ловить рыбу новыми сетями – в старых-то дыры.
 
Утверждать, что президентское управление возьмёт под контроль все антикоррупционные расследования силовых ведомств, было бы по меньшей мере наивно. Только представьте себе, какой понадобится штат специалистов и какой умопомрачительный бюджет! На самом деле всё выглядит гораздо скромнее: по словам руководителя администрации президента Сергея Иванова, увеличения штатной численности и фонда зарплаты в связи с созданием нового, 21-го, управления в структуре администрации не потребуется.
 
Заниматься новое управление будет в основном высокопоставленными чиновниками. Не только заподозренными во взяточничестве, но и теми, кто будет претендовать на замещение высоких вакансий. Кроме того, одной из функций управления станет координация работы правоохранительных органов и надзорных структур. Фактически это означает, что президентское управление может заинтересоваться любым антикоррупционным расследованием, проводимым силовиками. «Заинтересоваться» в данном случае означает не просто «взять на карандаш». И у силовиков попросту не останется возможности «соскочить» с того или иного дела –
придётся дожимать до конца. Надо ли говорить, сколько таких дел прекращается по звонку из «высоких кабинетов»? Теперь звонить станут реже, если вообще осмелятся – себе дороже связываться со структурой, подотчётной одному только президенту России.
 
Принятый не так давно закон о контроле над доходами и расходами госслужащих предусматривал создание собственных антикоррупционных подразделений во всех органах власти. Появилось такое подразделение и в Госдуме – депутаты уже успели окрестить его думским трибуналом. Не исключено, что «президентский трибунал», созданный в администрации главы государства, возьмёт на себя координацию деятельности и других ведомственных «трибуналов». Правда, не вполне ясно, как при этом соблюсти условие главы президентской администрации – не увеличивать штатную численность сотрудников и размер фонда заработной платы.
 
Переход на ручное управление
 
Надо признать, что исторический опыт нашей страны красноречиво свидетельствует: взяточничество у нас неискоренимо, но лишь до тех пор, пока за дело не берётся первое лицо государства. Царь Алексей Михайлович, прозванный Тишайшим, долгое время взирал на лихоимство своих бояр из, так сказать, правительства Бориса Морозова сквозь пальцы. До тех самых пор, как на Москве учинился знаменитый Соляной бунт. Пришлось вмешаться. В итоге на плаху легли два высокопоставленных коррупционера – главы Земского и Пушкарского приказов Леонтий Плещеев и Пётр Траханиотов. Впрочем, первого палачу обезглавить не дали – Плещеева растерзала толпа. Не спасла лихоимцев даже особая приближённость к премьеру Морозову, которого царь, от греха, удалил в монастырь.
 
Пётр I пытался искоренить взяточничество не один год, уповая при этом на бояр. Но у бояр не срасталось, как нынче, возможно, не срастается у СК с МВД. Пришлось переходить на «ручное управление». Пётр издал указ, согласно которому тот, кто украдёт сумму, на которую можно купить верёвку, будет повешен. Генерал-прокурор Ягужинский пробовал возражать: «Неужели вы хотите остаться императором без служителей и подданных?» Позже и другие российские самодержцы пытались личным участием искоренить коррупцию. Впрочем, окончательной победы в борьбе с взяточничеством и воровством им достигнуть всё же не удалось.
 
Следует заметить, что Владимир Путин перевёл на это самое «ручное управление» не одну только борьбу с мздоимцами. Недавно глава государства объявил, что берёт под личный контроль всю отечественную оборонку. Наша редакция возлагает большие надежды на подобный конт-роль.
 
МНЕНИЯ
 
Кирилл Кабанов, председатель Национального антикоррупционного комитета:
 
– На мой взгляд, создание управления – взвешенное своевременное решение. Фактически, создав управление по вопросам противодействия коррупции, в администрации президента расширили функции находившегося раньше в управлении кадров департамента. Лишней эта структура не будет, потому что администрация президента на сегодняшний момент отвечает в том числе и за формирование кадровой политики высших органов власти. Но если раньше департамент ограничивался лишь проверкой деклараций и анализом, то сейчас появилась необходимость в единой координирующей структуре. Управление не ставит задачей борьбу с коррупционерами, его задача – анализировать ситуацию и не допускать коррупционеров во властные органы.
 
 Александр Хинштейн, заместитель председателя Комитета ГД
по безопасности и противодействию коррупции:
 
– Создание управления, несомненно, пойдёт на пользу борьбе с коррупцией. Оно должно стать боевым отрядом президента, и его работники, как 28 панфиловцев, должны закрыть коррупционерам путь в органы государственной власти. Что касается штрафов за коррупцию, то они не должны исключать уголовного наказания. Если уж мы пока не восстановили практику конфискации имущества, то хотя бы эти штрафы должны компенсировать ущерб, нанесённый коррумпированным чиновником. Другое дело, что размер штрафа должен быть адекватен размеру ущерба бюджету.
 
Михаил Делягин, директор Института проблем глобализации:
 
– Ситуация, когда мы говорим о борьбе с коррупцией, подразумевая под этим случаи, когда один или пять генералов чего-то там не указали в своих декларациях, согласитесь, смешная. Думаю, что создание нового управления – это в своём роде пропагандистская «обманка», призванная отвлечь внимание и спустить на тормозах все громкие антикоррупционные дела. В принципе никакой новой структуры в Кремле не появится: антикоррупционное управление займётся тем, чем занималось самое многочисленное управление администрации президента – управление по вопросам госслужбы и кадров.

Справка

Сегодня в нашей стране расследуются семь громких коррупционных скандалов. Это так называемые дело Роскосмоса», дело «Оборонсервиса», дело саммита АТЭС, дело Росагролизинга, дело «РусГидро», дело Росреестра и дело Росрыболовства. Не исключено, что новая президентская структура появилась именно по той причине, что в неприглядных финансовых историях стали чаще фигурировать именно федеральные, а не региональные ведомства. 

На сегодняшний день юристы безоговорочно признают успешным опыт борьбы с коррупцией в четырёх странах – в Сингапуре, Гонконге, Индии и на Филиппинах. В каждой из этих стран настоящая борьба с коррупцией начиналась только тогда, когда к процессу подключались первые лица государств. Все эти страны в разное время прошли через создание антикоррупционных структур, подобных той, что была создана на днях в администрации президента России.
 
По мнению экспертов, чтобы победить коррупцию, необходимо соблюдать несколько правил. Во-первых, антикоррупционный орган должен быть полностью не зависимым от структур исполнительной власти и подчиняться непосредственно высшему руководителю государства. Во-вторых, кадровый отбор в структуры антикоррупционного органа должен проводиться при личном участии главы государства. И, в-третьих, антикоррупционный орган должен обладать чрезвычайными полномочиями для проведения оперативных и следственных действий. Пока в нашем случае третье условие не соблюдено.
 
КСТАТИ
 
Исторически на Руси коррупцию разделяли, так сказать, надвое. Различали мздоимство – получение взятки за совершение условно законных действий и лихоимство – за совершение незаконных. Мздоимцем, к примеру, считался чиновник, за взятку пристраивавший подносителя на «хлебную» должность. А вот, скажем, «откаты» в области госзакупок – чистейшей воды лихоимство, наносящее вред государству. Что же касается современного законодательства нашей страны, то коррупцией считаются не только дача и получение взятки или подкуп, но и злоупотребление служебным положением в корыстных целях.